Почему мы попадаем в аварии? Часть 2

ОСТОРОЖНО – УСПЕХ

Если вы с оптимизмом смотрите на горы – это еще не означает, что горы с оптимизмом смотрят на вас.

Представьте двух отруководивших (отучаствовавших) примерно одинаковым числом походов (восхождений) людей. У первого формально не было ни одних спасработ. У другого – допустим, имели место тяжелое ЧП и одни спасработы. Вопрос: кто из них опытнее и насколько? Если исходить из логики, то первый должен быть примерно в 1,5 раза более квалифицированнее. Вас, читатель, ничего не смущает в таких логических построениях? Ответьте сами себе: положительный или отрицательный опыт заставил вас ДУМАТЬ О БЕЗОПАСНОСТИ? Не приучает ли нас логика видеть не правду, а то, что привыкли, ожидаем, хотим увидеть? Убедить даже обычного человека с положительным опытом в необходимости самокритического осмысления своих действий очень непросто. А уж гении, загипнотизированные своими успехами, значительно чаще, чем обычные люди, склонны уверовать в свою непогрешимость. Логично не связываться на ровном закрытом леднике – трещин быть «не должно». Когда со временем это оказывается не так – «логично» идти вторым по следам – не провалишься. Или в лыжах: площадь опоры гораздо больше – “логично”? Пока однажды не убедишься, что проваливается идущий след в след и третьим и четвертым. Затем “логично” будет идти уже в связках, но — как удобнее. Вот ведущий связки делает несколько шагов и уходит с головой в трещину. Вж-и-и-к – веревка пропиливает в снежной подложке тонкую борозду и тот оказывается десятью метрами ниже и в стороне от провала в полной темноте! Потихоньку потрескивают гнилые нитки на давно не проверяемой “системе” — без всякого рывка. И обнаруживается, что до сих пор не было настоящей страховки и опыта – только имитация! И — появился ОПЫТ, основанный на памяти о тех часах и минут, которые ты провел в трещине. Но – только опыт хождений по закрытым ледникам!… Лет двадцать назад турист с опытом походов 6 к.с. руководил несложным походом студентов на Зап. Кавказе. Увидев большое бревно, по которому надо переходить горный поток, одна участница сказала, что ей страшно. Тогда руководитель достал веревку и дал команду остальным удерживать ее внатяг вдоль бревна. На первый взгляд все сделано было правильно. А что делает человек, которому предлагают пользоваться перилами? Правильно – грузит их. А веревка при нагрузке все больше отклонялась от бревна и на его середине девушка сорвалась в воду. Спасти ее не удалось…

«Ну ты представляешь, а нам говорили, что сванов надо опасаться! Мы вот верхами обходили с юга ГКХ и со сванами-пограничниками повстречались. Отличные ребята! Просто отличные! Они даже нашим девчонкам рюкзаки помогли нести, как джентльмены» — рассказывал один руководитель. Через год цирк того же ледника пересекала другая группа туристов. Только перевал был повыше и посложнее, чтобы избежать встреч с «пограничниками».

— Смотри, Джумбер, — «нарушители»! И пообщаться не желают. Жалко, далеко.
— Это тебе бичо, – «далеко». А я вот тот красный анорак и отсюда достану!
— Что-то я сомневаюсь!
— Ах, ты мне не веришь?!… выстрел оказался метким.

Несколько лет назад на этом сайте была опубликована статья о лавинах, автор которой, будучи замруководителя, описывал достаточно опасную ситуацию при прохождении сложного перевала в районе ледника Иныльчек: “зрелище падающей лавины здесь не редкость, к нему БЫСТРО ПРИВЫКАЕШЬ. Но по этим «зрелищам» надо стараться реально оценить опасность этого явления. Вот сошла еще одна, по кулуару слева. На нее не обращают внимания, но у меня в душе появляется смутная тревога не от самого факта схода лавины, а от того, по КАКОМУ кулуару она сошла. Это самый обычный кулуар, не особенно крутой, — такие мы часто используем при подъеме на перевалы. На Кавказе и Памире таких пройдено множество и без особого риска. А здесь … Меня очень тревожили явно просматривающиеся отрывы снежного пласта в верхней, гребневой части склона. Ниже снег не держался из-за большой крутизны. Было ясно, что на переходе лед-снег этот самый снег очень непрочен”. Однако часть группы и руководитель считали, что «надо ломить» – узнаваемый вариант В.Абалакова образца 1936 года. Ну подумаешь, ведущий тогда едва не уехал на зыбком снегу, ну подумаешь, спустил на группу парочку небольших лавинок. Ну, погнулись буры после лавинок-оползней. Но перевал-то в конце-концов — пройден! Не в этом ли положительном результате крылось агрессивное нежелание участников похода признать мысль автора, что не все тогда делалось правильно? Выдержала бы точка страховки рывка, если бы крепилась в снегу? Так бы ее тщательно готовили нацеленные “ломить”? Может быть, начинать поход, пусть даже высшей категории сложности, с первопрохождения определяющего перевала – тактически безукоризненно при планируемых пяти первопроходах 3Б к.с. (с запасными обходами не ниже 3А)? Реально ли было пройти намеченного за отмеренный срок? Если мы собираемся ходить в горах долго, искать ответы на подобные вопросы необходимо.

В тех же местах в далеком 1964-м, при попытке проложить новый маршрут на Хан-Тенгри с севера, уже под самой вершиной на подобном “простом” снежном склоне оказалась группа альпинистов. Передовая связка еле успела зарубиться, когда на нее обрушилась лавина: “Рядом с нами бесшумно обрываются в пропасть ее остатки. Обойти склон негде: скал нет…Впереди Игорь пытается наметить след ледорубом, и тотчас слева от него с шуршанием устремляется вниз большой снежный пласт. Новая лавина. Насколько это возможно, быстро выходим с Вилей наверх; перегиб где-то рядом, но нет ни льда, ни скал. Страховку не организовать. Может все обойдется? А если нет?…Ставка слишком велика. Нужно быстро принимать решение. Мы не картежники. Рисковать жизнью можно, только спасая жизнь других. Вряд ли кто- нибудь поймет, как это тяжело. Не уверен, что и все ребята поймут сейчас решение. Но они поняли, и медленно, все время оглядываясь, мы уходим вниз”. Эти слова принадлежат будущему руководителю первой советской экспедиции на Эверест Е.И.Тамму.

Ну-у, это ж совсем другая ситуация, скажет читатель, загипнотизированный авторитетами. А может – другая культура горовосхождения? Ведь руководитель вовсе не был уверен, что участники разделяют его мнение, но дисциплина – есть дисциплина. А через несколько дней пятерка из “второго эшелона” под руководством К.Кузьмина прошла таки злополучный участок и достигла вершины: сильные ветры и многочисленные лавины резко изменили обстановку.

Десятки лет альпинисты при восхождении на “безобидный” пик Ленина пользовались удобным, но не совсем безопасным местом в центральной части “сковородки” на 5300 м для промежуточного лагеря. Лавины со склонов останавливались задолго до лагеря. К ним ПРИВЫКЛИ. Но горы — постоянно меняются. И однажды снежно-ледовая обстановка оказалась такой, что откололся гигантский кусок ледового панциря, покрывающего северный склон пика и с километровой высоты обрушился на лагерь. И в одночасье погибли 43 альпиниста. Сложно найти другую катастрофу такого масштаба. Было ли такое развитие событий непредсказуемым, непрогнозируемым? Конечно, не обладая даром предвидения, точно указать время обвала – дело безнадежное. А вот оценить вероятность опасности – можно. Был июнь — период с большим количеством снега и повышенной опасностью схода лавин. Вогнутая горная основа над лагерем способствовала накоплению снежно-ледовых масс. Наличие такого большого количества людей в промежуточном лагере может свидетельствовать о том, что ранее непогода и осадки “держали” восходителей внизу. А затем на несколько дней установилась жаркая солнечная погода. Начали ли сходить лавины? Скорее всего. Добавьте сюда еще месторасположение лагеря и предположение о том, что на лагерь МОГУТ СОЙТИ ЛАВИНЫ становится вовсе не беспочвенным. Но такие робкие голоса интуиции скорее всего заглушались неотразимым громкоголосым “А РАНЬШЕ ТУТ ВСЕ БЫЛО НОРМАЛЬНО!” Чего же суетиться? Вон и остальные группы стоят, и раньше тут стояли…Американские психологи проводили эксперимент: на людном перекрестке ставили человека, уставившегося в небо и фиксировали процент прохожих, обращавших на это внимание. Так вот: когда “провокаторов” становилось 5-6 человек, то примерно половина прохожих тоже начинала изучать небо, а когда ставили десяток статистов – движение на улице практически останавливалось.

Популяризатор семейного туризма В.Симаков упоминает: “Вечером поставил палатку на краю луга – у чистой речки, на мягкой травке, под красивым развесистым дубом. Ночью случилась гроза. Она запомнилась: ветром сорвало полиэтиленовую крышу, пришлось выскочить под ливень, чтобы укрепить ее. Ясным утром над палаткой посвистывала чечевица, почти все было идеально. Года три спустя мы с Верой оказались на том же лугу. На месте “моего” дуба стоял обгорелый пень. Прямое попадание молнии!… Наглядный урок науки о биваках был нам преподан в Домбае. Это был еще старый, патриархальный Домбай. На “диком поле” было тесным – тесно. Пришлось ставить свой “дом” в стороне, на неудобном, лысом, неровном пятачке. И палатку- то растянуть по-человечески было невозможно: мешал большущий камень, зарывшийся в землю выше по склону. И на этом месте нас застала мощная гроза. Через десять минут после начала ливня весь лагерь на поле был затоплен. Два ручья, которые обтекали “наш” камень(а заодно и нашу палатку), сливались в один стремительный поток, и он впадал прямо в ближайшую от нас палатку. Групп двадцать терпели бедствие. Наша палатка оказалась единственной, не пострадавшей в тот вечер…Легко понять, почему с некоторых пор я начинаю искать место для бивака с геодезической разведки”. Поскольку на биваках мы проводим около половины времени в горах, поэтому никакие соображения удобства не должны стоять выше безопасности. Никакие.

Недавно в Интернете появилось: «… взойти в составе тура на гору, да еще летом и с юга — это как-то «не круто». Экстремалы идут зимой! Встретить Новый год на вершине Европы — последний писк! Но и летом тоже можно устроить себе необычное восхождение, если пойти на Эльбрус с севера и, что называется «с корабля — на бал», без акклиматизации, что мы и сделали. Правда, надо признаться, что обстоятельства заставили, но ведь зачастую так оно все и происходит, почти случайно». Еще с утра «экстремалы» были в городе, в обед — на 2500м, к вечеру добрели до Сев. Приюта (ок. 3850м): “Русские гиды советуют нам одеть все теплое, что есть. С удивлением узнают, что уже завтра утром мы собираемся на вершину.

— Без акклиматизации???
-У нас нет времени.
— ???!!! Удачи!

…Вечером стандартно болела голова. Надеюсь, что за ночь немножко акклиматизируюсь”. В шесть утра “экстремалы” выходят на восхождение: “В этом году идется намного тяжелей”. С чего бы это? ах да: “необычное восхождение” заказывали – уплачено. Тем не менее в 16.00 две трети состава группы достигают вершины. Спуск (тоже, естественно, без веревки) проходит удачно. Автор сообщения снабдил его ремаркой: “Никого не призываю к скоростному восхождению на Эльбрус, просто мы почувствовали, что это можно сделать, имея за плечами некоторый горный опыт, и хорошую физическую подготовку”. Кажется, можно и поздравить ребят, но поздравлять — как раз и не хочется. Они даже не поняли, КАК им повезло и СКОЛЬКО, воодушевленных их примером решат, что так ходить — можно. И главное, чтобы им теперь не говорили – всё это НЕ БУДЕТ ЗНАЧИМО ПО СРАВНЕНИЮ С “ОПЫТОМ”.

Хочу привести один пример о том, КАК воспринимаются советы. Вот группа молодых туристов решила штурмовать в январе Эльбрус. Правда, все же решили проконсультироваться перед выездом:

“Мы идем зимой уже в 3-4 раз; были походы в зимних Карпатах с –30 0 без лыж, до 2А к.с., все успешно, по предварительному плану. На Эльбрус все ходили летом…У нашего плана есть очевидная слабая сторона – мало времени на все:

1 день- приезд в Азау, тренируемся, последним вагоном – на “бочки”;
2 день – рад выход на Приют или Пастухова;
3 день – рад выход на Пастухова, заброска;
4 день – до седла со всем барахлом;
5 день – Вост. вершина и по погоде до 3800.
6 день – вниз и Нальчик. Если погода плохая, то есть два дня запасных”.

На что автор данной статьи отвечает: “Странно, что вы находите время и средства на такое мероприятие, а вот заложить запас времени на надежную акклиматизацию и непогоду – увы. Если бы так поступали организаторы коммерческих туров – это хоть понять можно: формально они обязательства выполняют а то, что вы не поднялись – это не их проблемы. Но вас-то результат интересует! Хочу предложить вам надежный график акклиматизации (следовательно — и восхождения) хотя бы потому, что акклиматизация на высоте может оказаться важнее погоды:

1 день – Терскол – обживание на пол. Азау
2 день – рад выход на “Мир” (3500)
3 день – ночевка на “Мире”
4 день – обед на “бочках” — ночевка на “Мире”
5 день – рад выход на 4200 – ночевка на “бочках”(3800)
6 день – рад выход на Пастухова(4700)
7 день – рад выход до 5000- ночлег на 4200
8 день – перенос лагеря на 4700
9 день – попытка подъема на В.Эльбрус

Единственный недостаток плана – топтание на одном месте. Поэтому на первые три дня можно сделать радиалку в соседнее ущелье. Добавьте сюда еще хотя бы 3-4 дня запасных и …с Богом. Не говоря о повышении шансов восхождения, вы не “наступаете на грабли” ночевок на первой реальной опасной для жизни высоты 4400± 100м ранее шестого дня — периоду перестройки к ней организма. Можно на 4500м ночевать и ранее – но всегда имеется риск срыва акклиматизации. Да и холодовая адаптация требует около недели. Пожалуйста, будьте с этим осторожны!” После похода от группы приходит следующая информация: “Все было замечательно. По приезду стояла прекрасная погода. В первый день мы полдня тусовались в Азау, потом заехали до “Мира” и пешком до “бочек” за 2,5 ч. Вроде не сдохли, но три рюкзака отдельно вытащили на “бочки”. На второй день – рад выход до 4400м и назад на “бочки”. Третий день – перебрались на 4200м и рад выход до Пастухова, даже немного выше. Самочувствие у всех вечером (каждым вечером) хреновое, но утром, после разминки – все ОК. Четвертый день – испортилась погода, явно надолго. Обидно, но внизу все видно. Пошли на Хотю-Тау. Фирн, сугробы. Трещины засыпаны, но иногда видно. Назад дошли только по компасу и своим следам: видимость 20 м. Ночью, на шестой день у одного участника – непрерывный кашель, лежать трудно, задыхается. Посадили, накормили “колесами”. С утра — “молоко”, ветер; повели вниз. Ноги у больного заплетались — все как по-бумаге — отек легких. За 2 часа довели до “бочек”, а там от канатки с провожатым до Азау…”. Трагедия не состоялась только потому, что и участники и руководитель заранее были ознакомлены с симптомами и действиями при отеке легких и отеке мозга. Извлечен ли урок из случившегося, если реализовывать планируемое (пока не согнала непогода с 4800) продолжила двойка – руководитель и всего один участник? А он и не мог быть извлечен, раз все остались живы!

Почему, когда болит голова – это “стандартно”? Почему успешным считается выход на вершину не всей группы, а только части? Почему “выползти” на последнем издыхании в промежуточный лагерь на “семитысячнике” — это и есть “акклиматизация”, а не элементарное ее нарушение? Ну а заболевание и сход в начале маршрута кого-нибудь из участников – это только его “неподготовленность”? У В. Солоухина в “Прекрасная Адыгене”, описано посещение альпинистского кладбища в Ала-Арче: одного убило камнем, двое погибли в лавине, а двое умерли от перегрузки и высоты 4600!.. Двое из пяти – 40%. Полагаю, дело не только в “сердечной недостаточности” или “высотном потолке” — в тактике.

Году в 89-м одна группа туристов участвовала в Казбекиаде под девизом: “Казбек за три дня!”: метеостанция 3700 — плато 4200 — вершина 5030. План был выполнен, но ночью на четвертые сутки у одного участника на плато начался кашель. Ему повезло трижды: руководитель, подрабатывавший на “скорой”, заметил это и кашель ему — не понравился. Был сыгран подъем и начались спасработы. Ночной спуск до метеостанции был сравнительно прост; дальше к транспортировке подключился люд со станции. Заболевший потом вспоминал: “Тащат, значит, они меня и “развлекают” беседами:

— Ну, как, Юр, думаешь, успеем мы?
— Да вряд ли. Эт уже не жилец!..”
— А чего ж несем?
— Авось повезет.

Это язык у нас сложный, а люди — они простые. Можно, конечно, делать ставки при умирающем но, наверное, при условии, что он же и будет их принимать. Той группе повезло: сбросить в течение суток 1000м высоты – это уже заполучить 50%-е шансы на спасение. НО не проще ли не попадать в такие ситуации?

Когда-то опытный и осторожный руководитель успешно и грамотно провел поход высшей категории сложности на Памире. При этом он, по его же словам “весь поход тихонько старался удерживать от неосторожных действий немного бесшабашно настроенную свою группу”. Но очень трудно привить группе осторожность, если все складывается гладко. Почти невозможно.

— Лавины на Памире? Я вас умоляю!

— Высота опасна? Ну, может на 7000 или 8000 м что-то и опасно, а мы вот по 6000 только что не бегали! Такие или примерно такие впечатления остались у тех участников. Одного из них я видел через год, когда он руководил “четверкой”: сильный турист, вот только показался самоуверенным, что ли? Еще через год, руководя сложным походом на Тянь-Шане он получил лавинный опыт, подрезав снежную доску и навсегда оставшись в ней с напарником. Другой участник того успешного памирского похода погиб несколькими месяцами ранее уже с четырьмя своими участниками на майском Эльбрусе. Он ведь собирался акклиматизироваться к Эльбрусу, а не к “каким-то 4500м”! И именно ночевка на этих “4500” на третий день приезда в горы вывела людей из строя. Но, нарушив главное правило горовосхождения, мы порой скурпулезно начинаем соблюдать второстепенные: “Нельзя двигаться в условиях плохой видимости(непогоды, ночью)”. А лежать и умирать “в условиях плохой видимости” – это по каким правилам??? Кому-то покажется некорректным проводить сравнение между этой Эльбрусской трагедией и трагедией 1974 г на Ленина. А между тем общего очень много. Оба руководителя сознательно вели группы наверх в условиях непогоды. Женская команда вышла на траверс и ночевку(!) “семитысячника” с не очень надежной акклиматизацией 5500 – туристы ночевали совершенно неакклиматизированными без надлежащего снаряжения и продуктов в неудобной пещере на 4500м. Уже через несколько часов после выхода на Ленина у одной из участниц началась рвота — точно также довольно скоро вышел из стоя один из туристов. И в обеих случаях руководители или “не видели”, или не хотели признать этот факт. Главный вывод из данных трагических историй как раз и состоит в том, что независимо от погодных условий, времени суток, если группа или хоть один участник находится в критической ситуации, можно и должно идти вниз! Иначе: отсиживаться наверху можно, если резерв сил не снижается. Уважаемые руководители! Если вы не готовы морально заранее сходить с самой дальней точки маршрута в самых неблагоприятных условиях, спросите себя: зачем я туда иду? Ну зачем?..

Ну хорошо, пусть положительный опыт отчасти может приводить к ЧП, скажет недоверчивый читатель. А из какой личной практики исходят новички, попадающие в аварии? Но разве отсутствие отрицательного опыта не есть практика успеха? Именно из нее — и исходят и поступают так, как удобнее. Потому что мероприятия по безопасности далеко не всегда подразумевают удобство. И перед глазами у них есть примеры более “опытных” товарищей. В книге П. Лукоянова “Безопасность в чрезвычайных ситуациях зимних условий” приводится статистика гибели в лавинах в лыжных походах с 1975 по 1990 г.г.: НИ В ОДНОМ СЛУЧАЕ ЗА 15(!) ЛЕТ В ГРУППАХ ОТ 1-ПО 6 К.С. НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИСЬ ЛАВИННЫЕ ЛЕНТЫ. Дело по-видимому не только в лентах, а в том, что склон оценивали “нелавиноопасным» или полагались на “авось пронесет”. И высокая смертность в горах от казалось бы, не столь распространенных, как другие бедствия, лавин объясняется не только их масштабами. Тот опыт – реальный опыт знакомства с лавинами — часто оказывается и последним. Не верьте своему положительному опыту! Доверяйте интуиции и правилам: за каждое из них заплачено не одной человеческой жизнью. Пожалуй, единственная польза положительного опыта – помощь в выпутывании из экстремальных ситуаций. Кстати говоря, если внимательный читатель еще раз обратится к примерам из предыдущей главы, то он почти во всех случаях может обнаружить кроме тщеславия и нескромности мотив положительного опыта.

ЧТО ТАКОЕ ДИСЦИПЛИНА И ДЛЯ ЧЕГО НУЖЕН РУКОВОДИТЕЛЬ

“-Я для себя давно решил – дисциплина важнее опыта.
-Хм. А я своим говорю – думайте своей головой”
“Только не надо сравнивать альпинистов с детьми. Они взрослые люди, могут отвечать за свои действия и понимают, что любое восхождение связано с риском для жизни” (из высказываний на Форуме)

Вот об этом понимании стоит поговорить. Однажды на Памире в сложном походе руководитель подвел группу к подножию высокого перевала. Снежная обстановка ему не понравилась и он дал указание для бивака отрыть пещеру — могут быть лавины. “Ну надо- так надо, лавины – так лавины!” С шутками-прибаутками участники отрыли просторные пещеры. А ночью над лагерем прошла большая лавина… Без чрезмерных усилий туристы откопали вход, почти ничего из снаряжения не было утеряно, но… желание продолжать поход у них пропало напрочь! А им же ясно сказали, если они сами не заметили: “зарываемся от лавин, место — плохое”. Почему же тогда, до лавины никто не взбунтовался? Не потому ли, что туристы с опытом походов высшей категории сложности СОВЕРШЕННО НЕ ПОНИМАЛИ НАСКОЛЬКО ВЕЛИКА МОЖЕТ БЫТЬ ОПАСНОСТЬ. И при этом каждый из них, наверное, считал себя готовым к таким мероприятиям, ведь так?

Можно обучить человека определенной системе понятий, но нельзя заставить человека ЗАХОТЕТЬ ИХ ПРИМЕНЯТЬ. Человек всегда решает сам, что есть что, и что применить к себе. На одном из тыловых советских военных заводов изготавливали боевые отравляющие вещества. Работали там преимущественно девушки и молодые женщины. Смертность жуткая – более 2-3 месяцев мало кто прорабатывал. Но одна работница проработала до конца войны и прожила еще несколько десятков лет. Когда ее спросили, как ей это удалось, она ответила: “Так ведь в регламенте было предписано находиться ВСЮ СМЕНУ в противогазе. Вот я по 8 часов его не снимала. Тяжело, конечно. А девчата на перерывах, выйдя из цеха – снимали. Ведь сразу-то никто не умирал”. (Вам, читатель, этот случай не напомнил опыты американских психологов?)

Что же такое дисциплина? Подчинение руководителю? Вот группа туристов движется по протяженным ледовым полям, причем руководитель не организовал связки и позволил части группы идти самостоятельно, а сам решает срезать путь обхода “авангарда” и тянет оставшихся в другую сторону без организации страховки на короткий, но крутой участок, где можно улететь. Кто нарушает дисциплину? Можно ли при этом требовать ее с других? Поверят ли участники в ее необходимость, если требования дисциплины будут избирательны и необязательны для некоторых? А ведь руководитель – тоже член коллектива. И если речь и идет о подчинении, то о подчинении индивидуальных интересов — групповым. Несовпадение представлений о целях и способах их достижения рано или поздно приводит к антагонизму между участниками и руководителями. Чаше всего он возникает, когда руководитель воспринимаются как проводник, штурман группы и – не более. А это — глубокое заблуждение. “Задача и искусство руководителя – не столько провести группу по маршруту, сколько завершить его с живыми и, желательно, здоровыми участниками. Слагаемыми этого искусства являются: знание гор, знание людей, умение ПРЕДСКАЗАТЬ развитие процессов и умение ПРЕДВИДЕТЬ случайные события, запускающие эти процессы. Объект, который приходится изучать и управлять руководителю — это ЛЮДИ В ГОРАХ. Типичная ошибка начинающих руководителей заключается в их повышенном внимании ко второй компоненте этого объекта при забвении первого – людей. Учитесь видеть своих участников! Учитесь читать в их глазах! И НЕ НАДЕЙТЕСЬ, ЧТО ВСЕ НЕОБХОДИМОЕ БУДЕТ ПРОИЗНЕСЕНО ВСЛУХ!” (А.Лебедев, “Напутствие начинающим руководителям”).

Но можно ли вообще “предвидеть случайные события”? Если постоянно стремиться отслеживать и анализировать предыдущие и настоящие события, поведение и состояние каждого участника (и себя), то прогноз наперед становится возможен и более точен с годами. В книге А.Бермана “Юный турист” приводится пример искусного руководства. Автор, будучи подростком, не успел разносить до похода новые ботинки: “В первый же день, еще по дороге от Ходжоха до Гузерипля, я почувствовал, что натираю пятки: ботинки ерзали по ноге и давили. Я затянул их, что было силы, но все равно чувствовал, что пятки трет. Узнав о моих натертых пятках, руководитель группы устроил в Гузерипле дневку. И вот началась работа над моими ботинками. Жесткие швы легонько били молотком на специально изготовленной деревянной “лапе”. Потом ботинки замочили в воде, потом их два часа сушил на ногах парень, ноги которого по форме и размеру были схожими с моими. А я в это время лечил пятки. Во второй половине дня мне тщательно залепили потертости, надели две пары шерстяных носков, туго затянули на ногах еще влажные ботинки. Я ходил в них по ровной дороге, на подъем, под гору. И так, не снимая их с ног, высушил их окончательно. Уже под вечер мои ботинки начали пропитывать жиром. На следующий день с утра группа опять не вышла на маршрут. Я возражал, говорил, что и с натертыми пятками могу идти. Но меня не послушали и опять заставили ходить, разнашивать ботинки, которые становились все удобнее. Только после обеда мы, наконец, вышли, но дважды за остаток дня меня заставляли разуваться и проверяли пятки”.

Ну и что? – скажет скептически настроенный читатель. С новичками действительно надо возиться, а уже более опытные сами должны отвечать за себя! Если вы так считаете, то рано или поздно ваши участники начнут подставлять вас, как руководителя, а вы, соответственно — их. Большинству вступающих на стезю туризма и альпинизма знакомы два полушутливых правила:

П.1.Руководитель всегда прав; П.2. Если руководитель не прав — см. П.1.

Однако это усеченная форма правил, а полная должна выглядеть так:

П.1. Руководитель всегда прав, потому что несет ответственность за все;

П.2. Если руководитель не прав — см. П.1, потому что даже если на нем нет непосредственной вины в случившемся, ответственности с руководителя никто не снимает. Быть руководителем, возможно, приятно, но это так трудно – отвечать за жизнь доверившихся тебе людей. Не спешите в руководители!

И, тем не менее, даже опыт пребывания в роли руководителя далеко не всегда “вправляет мозги” этим же лицам в роли участников. Почему? Да потому, что сознательная дисциплина не вытекает из сознания! Представьте: руководитель потребовал от вас на тропе надеть каску и перейти на бег. Как вы отреагируете? Правильно, назовете это ма-раз-мом. И далеко не все выполнят это требование. Так где же ваша “сознательная дисциплина”??? Может быть, интуиция подсказала руководителю, что сейчас вот с этой скалы сорвется камень (пусть даже к счастью этого не случилось). И нет у него времени объяснять, ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ. Да и не поверите ему, ведь так? А вот за священное право не делать лишнего телодвижения, мы будем стоять насмерть. У нас найдется не один час свободного времени доказывать, почему мы не можем найти нескольких минут выполнить то, что просит руководитель. Ведь здравомыслящими мы считаем только тех людей, которые во всем с нами согласны. А “сознательной”, в отличие от “тупой” дисциплины – подчинение только НАШИМ “разумным” требованиям. Сознательным же является то, в чем сам человека успел убедиться, то есть – практика. А как отмечалось выше, положительная практика способна сыграть с нами злую шутку. Из сказанного напрашиваются некоторые рекомендации, как можно лечить недисциплинированность отдельных лиц.

Кто-то, несмотря на все запреты, продолжает браться при лазании по скалам за “живые” камни? Специально находите для такого самые сыпучие скалы и пускайте там с надежной страховкой. Пусть обязательно уронит на себя несколько камней – так “дойдет” быстрее. И ему и зрителям. Кому-то не понятно, почему нельзя соваться в горный поток? Специально загоняйте такого в стремнину (при надежной веревочной страховке). Пусть собьет несколько раз с ног, пусть нахлебается воды. Приобретет такой человек (и зрители) неизмеримо больше. Чтобы воспитать уважение к акклиматизации – вытащите сомневающихся на второй день пребывания в горах на 4000 м, переночуйте, попробуйте подняться еще на 700-1000 м выше и – срочно “просквозите” к вечеру вниз. И так – во всем остальном. Кроме, конечно, неконтролируемых лавин, камнепадов и т.п. Время, потраченное на моделирование аварийных ситуаций, всегда окупается (где бы только его найти???). Потому что именно так приобретается ОПЫТ и ДИСЦИПЛИНА.

Дисциплина – это и форма достижения общей цели, и мера безопасности. Для достижения одной цели нужны одни дисциплинарные нормы, для достижения другой – совсем иные. Следовательно, дисциплина не может не быть гибкой и умный руководитель не станет злоупотреблять своей властью. С другой стороны, дисциплина — не только одно из правил хорошего тона участника но, прежде всего, достоинство, завоевание конкретного коллектива. А это уже – не что иное, как команда. Иначе: КОМАНДА– ЭТО СОЧЕТАНИЕ ДУМАЮЩЕГО О БЕЗОПАСНОСТИ РУКОВОДИТЕЛЯ И ГРУППЫ, СОЗНАЮЩЕЙ НАСКОЛЬКО ВЕЛИКА НОША РУКОВОДИТЕЛЯ. Такой руководитель обязательно побеспокоится о надлежащей допоходной подготовке группы. В команде руководителю нет необходимости повышать голос и “командовать”. Все понимают друг друга с полуслова. Правильно делают те руководители, которые задолго до выхода на маршрут посвящают каждого участника во все нюансы восхождения. Потому, что дисциплину делает не руководитель, а “критическая масса” согласных с “правилами игры” членов группы. Большая “критическая масса” без проблем ставит на место зарвавшегося участника. И напротив, никакие усилия руководителя не приведут к желаемому, если он в меньшинстве, в изоляции. “Критическая масса” группы, как правило, резко уменьшается при разделении, сокращении группы, особенно несхоженной. Например, в группе из двух человек несогласие одного автоматически будет означать распад дисциплины: 50%-ное согласие – не “критическая масса”. Такие ситуации надо предвидеть и заранее просчитывать. Иногда возникает необходимость доукомплектовать группу для не очень сложных маршрутов по объявлению. Объявление можно вывесить в январе–марте, но обычно раньше мая – никакой реакции. А основной поток желающих появляется за месяц – две недели до выезда. Неужели не знали, не видели, не интересовались раньше? Если даже и так, то где гарантия, что такая категория “пассажиров”, ничего не вкладывающих в “общий котел” будет соблюдать дисциплину? Нет, человек всегда ценит только то, во что сам вложил усилия, заботу, душу. Уважаемые руководители! Если вы видите, что еще задолго до наиболее сложного участка маршрута в группе имеются проблемы с дисциплиной, или боитесь, что вас могут не послушать – спросите себя: “зачем продолжаю маршрут и кому я делаю одолжение?”.

Дисциплина вовсе не лишает участника права “думать своей головой”. Всякий участник может и должен высказать свое мнение по тому или иному вопросу; порой такой незаангажированный взгляд может быть очень полезен для руководителя. Руководитель, как и все люди, временами ошибается, иногда входит в ступор и тогда ему просто обязаны приходить на помощь участники. Да и невозможно эффективно управлять без обратной связи. Однажды в майском походе мы оказались запертыми непогодой в снежной пещере на северных склонах Эльбруса. Ситуация была достаточно напряженная: ночью накануне снежная масса играючи разорвала палатку “High Peak” (не установили круглосуточное дежурство по снегоочистке). Нужно было найти единственно правильное решение. И вклад в его поиск участников оказался не меньше, чем руководителя. Сбросив в пурге 2000 м высоты, вскрыв не меньше полсотни трещин и преодолев перевал, к часу ночи мы дошли до коша, тепла и воды. Целыми и невредимыми…А имеет ли участник на маршруте ПРАВО НЕ ПОДЧИНЯТЬСЯ РУКОВОДИТЕЛЮ? Дисциплина не должна быть слепой. На мой взгляд, это допустимо только в двух случаях:

1)имеется реальная угроза безопасности группе или одному из ее членов (в т. ч. – и руководителю);
2)отказ руководителя от участия в спасработах.

ЗАЧЕМ НУЖНА В ГОРАХ ДРУЖБА или ТРАВМЫ, КОТОРЫЕ МЫ НЕ ВЫБИРАЕМ

«Парня в горы тяни, рискни…»
В.Высоцкий

Риск – благородное дело. Особенно когда ты знаешь, ЧТО ожидает вас в горах, а друг – нет. И подготовленность ваша на голову превышает возможности друга. И, соответственно, шансы загнуться в горах явно не в пользу друга. И нет теперь ни былого медицинского контроля, ни былых запретов – все на собственный страх и риск. Почему бы не потянуть в горы его, своего приятеля (или родственника). Только вот ради чего? Дружба намного точнее проверяется не трудностями. Способны ли вы искренне порадоваться, что ваш друг более удачлив? умен? материально обеспечен лучше вас? женат на красивой девушке? Если так – вашему другу очень повезло. Если вы при этом способны не только оказывать другу услуги, но и принимать его помощь – ему повезло вдвойне! Ну а все-таки: зачем нужна ли в горах дружба? Что за вопрос! — воскликнет возмущенный читатель. Еще как нужна! Для товарищеской выручки, поддержки и всего такого… В самом деле? В таком случае все те, кто не являются вашими друзьями, но оказались рядом на маршруте – нехорошие люди, которые бросят вас в трудную минуту? А вы – соответственно их? Или все же, для того, чтобы проявить мужество, благородство вовсе не обязательно быть чьим-то другом? Следовательно, дружба на маршруте нам нужна для другого: комфортности, удобства, общения. С другом можно быть естественным, а это так здорово! Но достаточно ли этого?

Один м.с. по горному туризму предпочитал ходить только с друзьями и с друзьями их друзей. И вот сначала на одном маршруте после неожиданно сложного перевала в полушоковом состоянии сходит неподготовленная участница с сопровождающим. Затем, в другом походе, собравшем после большого перерыва старых друзей, с друзьями их друзей происходит смертельное травмирование камнем давно не тренировавшегося участника: “схоженная” группа на самом деле оказалась несхоженной. Самое примечательное, что когда в поход собираются друзья, то руководителю как бы и неловко заставлять, требовать от них полной отдачи. А друзья этим и пользуются: манкируют под благовидным предлогом тренировки, тянут до последнего со сбором снаряжения. И на маршруте могут себе позволить то, что чужой, но исполнительный участник никогда бы не позволил.

Часто со студенческих лет формируется группа друзей-единомышленников, которую объединяет любовь к горам. Год от года растет мастерство, более сложными становятся цели. Но вот начинается взрослая жизнь. Работа, семья, дети, проблемы с отпусками, дополнительными заработками. Не у всех оказываются равные возможности заниматься любимыми горами. Увеличивается разрыв в уровне горной техники. И рано или поздно возникает дилемма: либо продвинутые друзья жертвуют сложными маршрутами ради старой дружбы, либо… рискуют, как минимум, не пройти сложный маршрут, когда берут явно не “тянущего” друга (родственника). Примеров таких – предостаточно. Так, в грузинской экспедиции на Победу 1961 года М.Хергиани настоял на включении в число траверсантов своего друга-тезку М.Хергиани – младшего. За плечами у друга – Эльбрус, а вокруг – еще много людей с гораздо большим опытом, которые много месяцев готовились, мечтали. Нет, не только поэтому та экспедиция закончилась трагически: идти на траверс такой горы после одного акклиматизационного выхода под 6000 м — явно недостаточно. Но за свой каприз М.Хергиани заплатил тяжелейшими спасательными работами и отказом от вершины.

Еще одна из набивших оскомину Эльбрусских историй. Группа туристов долго уговаривала знакомого по турклубу с большим стажем сводить их на Эльбрус. Уговорила. И вот, после подготовки друзья успешно поднимаются на высшую точку Европы. А на спуске попадают в суровую непогоду. Кто-то умудряется сломать руку, кто-то – кошки. Видимости почти нет, но руководитель понимает, что надо идти вниз. И тут все красивые разговоры о дружбе закончились: “Ты иди, а мы не можем!” (подтекст: “это тебе — надо, а мы — никому ничего не должны”). И ничего тому не оставалось, как попросить “друзей” попытаться сделать пещеру. А самому – вниз. Часа через полтора блужданий дошел до Приюта11. Там как раз спасатели:

— Мужики, выручайте! Там наверху моя группа загибается!
— Мил человек! Да через два часа в такой погоде любой человек превратиться в сосульку. Уж мы-то знаем. А трупы…их сподручнее потом, когда распогодиться стаскивать…

Двое суток провел руководитель на Приюте, пока не отступила непогода. История умалчивает, сколько при этом было выкурено сигарет. Ему повезло: все участники оказались живы. Стоп-стоп, скажет вдумчивый читатель: а может руководитель спасая свою шкуру, просто-напросто бросил группу? Один нюанс: после этого случая в горы он ходить перестал. Навсегда. Отсюда, кстати, еще один вывод для руководителей: отправляясь лично за помощью вниз, хотите вы этого или нет, но вы изначально оказываетесь в двусмысленной ситуации.

Однажды автор этой статьи повел дружную, но недостаточно дисциплинированную группу на траверс Эльбруса. То ли эйфория от успешного прохождения ранее горного похода 4 к.с., то ли — пренебрежительное отношение к Эльбрусу имело место. Факт остается фактом – мне не удалось переломить отношение группы к подготовке и дисциплине. И на маршруте, обнаружив признаки недисциплинированности, я не послушал своей интуиции и не прекратил маршрут, боясь испортить раз и навсегда отношения с группой. Зато группа не сомневалась, чего и сколько класть в рюкзаки, как одеваться и в чем спать. Я не придал тогда большого значения фурункулам одного из участников и недооценил опасность высоты 4500м. В результате, несмотря на радиальный выход на 3-й день на 4000, ночевку на 4-й день на 3700, ночевку на 5-й день на 4200, ночью шестого дня на 4500 участник с фурункулами заболел: тяжелая перильная работа с грузом привела к срыву акклиматизации. Второй раз я не послушал своей интуиции и начал спуск больного по перилам только с утра. К вечеру нам удалось сбросить только полкилометра высоты – там трудный рельеф. Да и вес участника под 85 кг. Чуда не произошло: на следующий день на 3850м заболевший умер от отека мозга… Могла бы его спасти встретившаяся ниже незнакомая группа туристов? Исходя из расчета времени — вряд ли. Но умирающий бы знал, что существует горное братство и взаимовыручка. Вместо этого руководитель встретившейся группы вначале -увильнул под благовидным предлогом от помощи, а я — не проявил надлежащей решимости заставить его. За что снова был наказан: направленный позже замначальником КСС в помощь спасателям, несущим тело, тот человек перво-наперво занялся… видеосьемками спасработ…Впрочем, такие люди слишком неинтересны, чтобы озвучивать их имена и адреса.

Что касается дружбы в горах, то я убежден: чем сложнее и выше маршрут, тем меньше стоит руководствоваться дружбой, а больше – дисциплиной и квалификацией. Чтобы не приходилось потом объяснять родителям (женам), почему их мальчика (мужа) -нет, а ты, его лучший друг, “делавший все правильно” — жив. И уж если собрались на сложный маршрут друзья-приятели с большой практикой, то вначале соберитесь за столом и вовремя, еще до выезда заранее оговорите все правила Игры

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Вот мы и добрались, читатель, до конца статьи. К сожалению, никто из тех, кто связал свою жизнь с горами не может быть застрахован от самого непоправимого. И именно ОСОЗНАНИЕ ТОГО, ЧТО ТЫ РЕАЛЬНО МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ ВОТ ИМЕННО В ЭТОМ МЕРОПРИЯТИИ заставляет нас ДУМАТЬ О БЕЗОПАСНОСТИ: принимать заранее соответствующие меры, организовывать страховку, брать аптечку, обеспечивать резерв времени, сил и прочее, прочее. Если согласиться, что авария для оказавшихся в ней – неожиданна, а действия, приводящие к ней – осознанны и мотивированны, следовательно — ГЛАВНОЙ ПРИЧИНОЙ АВАРИЙ И ЧП ЕСТЬ НЕ ЧТО ИНОЕ, КАК ОТСУТСТВИЕ ЗНАНИЯ О ГОРАХ И О СЕБЕ. Знание же заканчивается там, где начинается ВЕРА и САМОУВЕРЕННОСТЬ. Вера в свою опытность, в знания о понимании гор, вера в то, что технически простой участок не опасен и т.п. ПОТОМУ ЧТО ВЕРА, ЛИШЕННАЯ СОМНЕНИЙ, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ЗНАНИЕМ. И не важно, сколь долгий промежуток времени продолжалось это незнании: минуту или год. Позволили мы себе расслабиться на легком участке или дали себе поблажку задолго до выхода на маршрут. Рано или поздно придется платить по счетам. “Я все время нахожусь в состоянии чего-то неучтенного” — вспоминал в свое время руководитель первого успешного зимнего восхождения на Мак-Кинли. Не это ли состояние помогает нам избежать ЧП?

7 комментариев

avatar
  • Kruzak
Много букафф
  • 0
avatar
  • glaVRED
Зато расставлены в интересном порядке!
  • 0
avatar
  • Kruzak
не поспоришь, в очень интересном.
  • 0
avatar
А можно провести анализ несчастных случаев в отечественном альпинизме за последние 20 лет, просто фамилии, даты, факты, без коментариев автора.Кстати можно и по городу, области, региону
  • 0
avatar
  • Lexx
Согласен. Но может и комментарии не нужны, а вот «разбор полетов» — штука полезная если не сказать — необходимая. Хотя для этого естественно нужно быть компетентным, хотябы до какой-то степени. Причем всем участникам обсуждения, чтобы не перейти ненароком на обсуждение того, что и кто и о ком думает ))) Это — самое трудное
  • 0
avatar
Про компетенцию-в самую точку…
  • 0
avatar
Нет, серьезно, есть же какие то списки в Мчс, в федерации, это как то нагляднее, а выводы каждый для себя сам сделает
  • 0
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.