Была суббота, и никуда не надо было спешить. Тишина заполнила всю квартиру: от входной двери до последнего темного уголка, где тонким слоем уютно лежала на своем месте пыль, даже не подозревая, что есть на свете пылесос. Слышны были только тиканье часов на стене и редкий шелест страниц. Еще была книга. Толстая, замечательная, интересная книга о рыбалке. Я целиком был погружен в нее. Из-за глянцевой обложки торчал только вихор непослушных волос. То, что было на ее страницах — происходило очень далеко отсюда, и точно – со мной. Где-то в горах, на берегу живописного голубого озера, я пытался поймать хариуса нахлыстовой удочкой. Но попытки получались какие-то безуспешные. И вдруг, вот оно! Дрожь огромной сильной рыбы передалась мне через тонкое, но прочное удилище. Я чувствовал эту рыбу. Она, наконец, взяла приманку! И поняла, что лишается свободы, а возможно, и жизни. Было видно, как не хочется покидать ей свою привычную, и уютную среду. Но я и не собирался лишать ее этого. Просто никогда еще не ловил и не видел такой крупной рыбы, и мне хотелось…
Резкая трель телефонного звонка разрушила этот прекрасный мир и заставила меня вздрогнуть. Неприязненно посмотрев на трубку, я взял ее и поднес к уху.
— Да, алло.
— Леха, привет, это Ваня.
— Привет Ваня, – господи, что ему-то надо от меня в выходной?
— Лех, мы тут в горы собираемся на Алтай. Пойдешь с нами?
— Зимой что ли? – я немного опешил, хотя мы, конечно, ходили в горы и зимой, но редко.
— Ну да, через неделю.
Мне хотелось! Мне очень хотелось на Алтай, в горы! Но что-то тормозило меня просто сказать: «Конечно, пойдем!»
— Не знаю, Вань… Охота конечно, давно в горах не был. Но я же не альпинист, – здесь я слегка слукавил. Регалий у меня действительно не было, но примерно норматив второго разряда я, с горем пополам, за свою жизнь выполнил. Был еще опыт горного туриста. Был еще просто опыт.
Ваня не сдавался, прекрасно все это зная:
— Да мы шибко сложные маршруты не пойдем, так двоечку, троечку. Ну, погуляешь, поснимаешь. Там красиво очень в этом ущелье. Ущелье Ак-тру.
— Ладно, Вань, я подумаю.
Ак-тру! Боже мой! Я не был там 30 лет! Да ехать надо, чего тут думать!

Второй час мы шли в гору, по морене ледника Малый Ак-тру. Огромным зеленым языком ледник выползал откуда-то из-за черных бастионов горы Караташ и спускался в ущелье, толкая перед собой миллионы тонн щебня и валунов. Снега в горах Алтая в этом году не было. Почти не было. Поэтому ледник сиял своей страшной наготой, обнажая миру все свои ловушки: грандиозные разломы и чудовищные ледопады. Его длинное тело было порублено трещинами, как батон хлеба на праздничном столе. Это пугало. Пугало невозможность их обойти и черный мрак, который скрывался в этих, казалось, бездонных расщелинах. Очень не хотелось туда падать. Но об этом рано было думать, пока мы шли по морене без связки.
Сегодня я почти не спал. Чувствовалась высота, хоть и сравнительно небольшая, но чувствовалась. Заснул после полуночи, а встал в 5 утра. Как плохо идется! И идется плохо, и мысли всякие в голову лезут. Вот ведь, дома-то когда сидишь – только о горах и мечтаешь! А приедешь в горы, да еще и зимой, мороз за тридцать, оденешь рюкзак на плечи, нацепишь кучу железа и думаешь: «ну и чего тебе дома не сиделось?» И вот, идешь этой длинной дорогой, под звон карабинов и крючьев и споришь, споришь, споришь. С кем споришь, спросите вы? Да с собой, с кем еще-то! А разве это возможно? Да еще как! Не знаю почему, но на трудной дороге во мне появляется еще кто-то, который не дает мне покоя своим нытьем. А может он живет в рюкзаке? Интересная мысль, хоть и бредовая. Чего только не придет в голову в разряженном воздухе. Так, на чем мы остановились? Ах, да, на споре. Так вот, спорят они всю дорогу. О чем? Попробую передать этот диалог, эти мысли, которые в разных ситуациях, в разной степени, наверное, посещают каждого из нас на пути к вершине.



Потеряв равновесие на скользком валуне, чуть не упав, чертыхнувшись в очередной раз, в голову пришла предательская мысль:
— Зачем я пошел? Ну, чего тебе дома-то не сиделось? Тоже мне: погуляешь, поснимаешь. На какой черт мне сдались такие прогулки!
— Не ной, — похоже, я возразил сам себе — Ты уже целый год в гору не ходил, а на этой вообще никогда не был. Будет, что вспомнить. А лучше кошки одень, пора уже, тогда и падать не будешь, все равно скоро на ледник выйдем.
Но ноги все же подкосились. Хорошо, что мы еще не в связке, можно немного полежать, перевести дух, а потом догнать мужиков. Что-то сильно стучало по вискам.
— Интересно, что это так стучит?
— Это сердце, – кажется, диалог возобновился. Сам я слушал его как будто со стороны.
– Ну, хорошо, а почему в голове?
– Это не важно, главное, что не пятках! Ну, все, вылезай из сугроба, пошли дальше.
— Куда?
— Наверх!
— А зачем?
– Зачем!? Я не знаю зачем. Попробуй объяснить себе это сам. Мне это просто нравится!
Ответ был настолько простой, что обезоруживал и не нуждался в комментариях.

Прошли второй ледопад. Где-то здесь, месяц назад погиб парень из Новосибирска. Всегда становится грустно, когда это происходит, даже с тем, кого ты не знаешь. Но с годами к этому начинаешь относиться философски. Потихоньку втянулся в ритм движения связки. Но дыханье все равно сбивается. Где-то на задворках сознания пытается пробить череп, чтобы выбраться наружу, дико осточертевший, попсовый мотивчик. Чтобы его хоть немного заткнуть, начинаю считать шаги:
— Один, два, … сорок семь, сорок восемь, сорок девять, пятьдесят. Хорошо идут! Уважаю! Мужики, тормозите, ну дайте отдышаться! — взмолился я про себя — Здоровья что-то нет совсем. Надо курить бросать.
— Ты же бросил, — удивился я самому себе – себя то уж не обманывай, лучше по утрам бегать начни.
— Господи, опять ты! Значит еще что-нибудь бросить надо. Может рюкзак? Не пойму, что там лежит? Вроде все лишнее выкинул, а он с каждым шагом все тяжелее.
— Не думай об этом, лучше шаги считай. А рюкзак, рюкзак нам еще пригодится, там «Сникерс» лежит и термос с чаем. Да и вообще, он спину греет.
— Ты лучше объясни, зачем мы лезем в эту гору? Какой в этом смысл? Не могу уже! Вернусь- никогда не пойду больше!
— Ну вот, опять ты заныл! Не смеши меня! Пойдешь, ты каждый раз это себе говоришь. Да ты оглянись, какая красота вокруг!
— Да эту красоту можно и по телевизору увидеть!
— А воздух, какой здесь воздух!
– Воздух?! Ты, наверное, издеваешься! Здесь нет воздуха! А если и есть, то так мало!
– Да пойми же ты! То, что мы сейчас делаем — и есть настоящая жизнь! Вот вернемся с горы, отдохнем, забудем, как было тяжело, снова потянет в горы, и снова пойдем, никуда мы не денемся! Это наша судьба.
— Ага, не надейся, не пойду, хватит, натерпелись!
Ледник тем временем становился все круче и круче. Привычного фирна, по которому так легко идется, не было вообще. Ноги «на автомате» загоняли передние зубья кошек в лед. Ну вот, дошел до первой станции. Ваня уже стоял на страховке. Быстро уходила вверх веревка, на другом конце которой был Вова Горбунов. Похоже, что он не шел, а бежал на гребень. Во, здоровья-то, только позавидовать можно!
— Давай, давай, встегнись-ка в станцию, – посетила голову мудрая мысль.
— Да знаю я, помню, чему учили, – огрызнулся я самому себе — Боже мой! А, красота то вокруг какая! Да! Ради этого стоило сюда идти и терпеть столько лишений. А еще, очень хочется увидеть, как все горы вдруг становятся ниже тебя. Люблю этот момент, за него многое в жизни готов отдать!
Щелкнув жумаром, я пошел по веревке вверх.
— Странно, — подумал я через некоторое время, — веревка какая-то длинная. Хорошо помню, что отмеряли по пятьдесят метров, а мне кажется, что я прошел уже метров двести.
— Ходить быстрее не пробовал – ехидно подколол я самого себя.
Вкрученный в лед бур, на котором висел карабин с привязанной за него перильной веревкой, не доходя метров двадцать до гребня, остановил мои размышления. Дальше нужно было идти без страховки, было уже не так круто. Отстегнувшись, я вышел на гребень. Непривычные за последние несколько часов ощущения заставили прислушаться к себе: дыхание не сбивалось, ноги не мерзли, голова не болела. Просто чудо какое-то!
— Интересно получается, пока шел в гору — умирал, а на гребень вышел, и как второе дыхание открылось. И жизнь такой прекрасной стала!
— Я же говорил тебе, а ты идти не хотел,- поддержал я своего внутреннего пессимиста — Посмотри — вон и вершина — как ворота в небо, один шаг и ты там!
Последние шаги я бежал. Не знаю, откуда взялись силы, все было, как в замедленном кино. Также медленно в голове ворочались мысли. Нет — только одна мысль: вершина, вершина, вершина, вершина! Нет, она была не в голове, она разносилась над горами громогласным эхом, пугая спустить лавины с неустойчивых склонов. Это был момент истины! Обессиленный, я опустился рядом с туром, сложенным из камней. Выше было только небо.



— Ну как? – услышал я осторожный голос моего оппонента.
— Здорово!
— Еще пойдешь?
— Хм. Конечно пойду!
— А зачем?
– Никто тебе не скажет — зачем. Каждый идет за чем-то своим. Но когда он находит ответ, возникает новый вопрос и это бесконечно… У этого пути нет конца. Он труден и прекрасен. Он мне нравится, потому что я сам придумал его для себя.
— А гору, ты же покорил эту гору? – не унимался он.
— Нет. Ты не прав. Покорить Гору… невозможно! Ей ничего не стоит сдуть нас со своего плеча, как муравьев. Я иду на Гору и надеюсь, что она пропустит нас на свою вершину и разрешит спуститься вниз. Я с жадностью и восторгом пытаюсь запечатлеть в памяти всю красоту окружающего мира, сохранить в душе каждую минуту пребывания здесь. Я радуюсь, как мальчишка, удачному восхождению, и без ропота принимаю все условия Горы, будь то палящее солнце, нестерпимый мороз или штормовой ветер. Это же игра, а может война! Или игра в войну. Но только игра эта не по нарошку. Здесь есть все — оружие и засады, мины, ловушки, слезы и радость, настоящая дружба и предательство, вера, надежда, жизнь и… смерть!
Наверное, нам всем, кто ходит сюда, нужна эта игра. Я чувствую себя здесь другим человеком. С высоты этой горы я воспринимаю мир, все окружающее, совсем по-другому. Этот Мир красив и чист! Здесь нет грязи, и не хочется о ней думать. Здесь — другое измерение. Параллельный мир. Совсем иной, чем внизу. Таких мест на Земле много, наверное, на каждой вершине, только они все очень высоко!
— И, чтобы это понять, ты шел сюда весь день? – какое разочарование слышалось в его голосе!
— Да нет, — усмехнулся я, — всю свою жизнь!

Л.Зенкин
6.04.2008 г.